НЕОБЪЯСНИМАЯ ТРЕВОГА

Дверь не поддавалась, словно бился воин с камнем. При этом с каждым ударом меча по ней свет в башне меркнул и наконец погас вовсе, оставив хускарла снова во мраке. Присев на площадке, прижался он к башенной стене, так и уснул от накопившейся усталости.

         Во сне он был безоружен, но не видел во что одет. Перед ним возвышался пятиэтажный многоподъезный панельный дом. Парень явственно, сквозь сон, осознавал, что живет в этом доме. А точнее, на третьем этаже второго подъезда в квартире с номером двадцать три. Ничто не помешало ему зайти в подъезд, где он медленно, но уверенно стал подниматься по лестнице. Внутри было намного светлее чем в оставленной на время сна башне, но все же свет был тусклым, а пахло здесь погребом, как и обычно в подобных домах. На первом этаже были расположены три квартиры с номерами от шестнадцати до восемнадцати. На втором — от девятнадцати до двадцати одного. Вынув из кармана ключи, молодой человек поднимался на свой третий этаж и уже представлял ту радость, которую ощутит, как только переступит порог и окажется у себя дома, как сразу же позабудет все плохое, что довелось ему увидеть и пережить за последнее время. Но все же, поднимаясь по лестнице, также ощущал он и тревогу, и с каждой преодоленной ступенью эта тревога усиливалась, а уверенность его таяла. Герой помнил, что дверь в его двадцать третью квартиру располагалась прямо напротив лестницы, с которой сейчас он эту дверь и не обнаружил. Поднявшись на этаж, он видел лишь две двери: слева — квартиры двадцать второй и справа — двадцать четвертой. Двадцать третьей квартиры на этаже не было, а на месте нужной двери была лишь сплошная стена и никаких следов того, что здесь когда-то имелась дверь, он не увидел. Парень почему то без большого удивления, как будто бы ожидал нечто подобное, бросился бежать вниз и спустился на первый этаж, после чего по неизвестной ему самому причине также быстро поднялся на третий. Вернувшись, он уже видел перед собой три двери с номерами от двадцати двух до двадцати четырех, а та самая с номером двадцать три располагалась там, где и должна была находиться. Но от нее как-то странно и недружелюбно веяло холодком. Подойдя к двери, герой понял, что не сможет ее открыть, что ключи не подойдут к замку и внутрь ему ни за что не попасть.

         Он проснулся в слезах. Такое порой случалось, когда ему снились кошмары. В них он убегал от кого то, искал убежища в своей квартире, но, забегая в тот самый подъезд того самого дома, не мог в нее попасть. На этот раз все было несколько иначе и убегать от кого бы то ни было ему не пришлось. Но он понимал, что квартира для него уже чужая, что живет теперь в ней кто-то другой. Не вытирая слезы, поднялся хускарл на ноги и поступью во мраке стал подниматься дальше по лестнице. Пройдя двадцать три ступени, герой зажмурился, когда вдруг висевший на стене факел неожиданно вспыхнул ярким огнем. Как будто бы ничему не удивившись, витязь взял его в руку и стал подниматься дальше, все выше и выше. Все следующие факелы загорались один за другим и сами по себе. Так скоро дошел он до площадки, где ждала его очередная дверь. Ступеней более не было.

         Дверь легко поддалась, явив за собой солнечный свет. Переступив порог, хускарл обнаружил, что стоит на зеленой траве, по бокам от него растут плодовые деревья с уже созревшими фруктами, и что зимы больше нет, а он попал в лето. Обернувшись назад, он не увидел ни двери, ни самой башни, из которой только что вышел, вокруг него был только сад, который пересекала выложенная булыжником дорожка. Встав на нее, побрел герой наугад не выбирая направления. А легкий приятный ветерок ласково трепал его кудри.

         Мысли его снова путались. Он ничего не мог понять и определить: «сон это или явь, и спал ли он до этого, привиделось ли ему все остальное, либо он сошел с ума, были ли битва и корабль, башня с витой лестницей и комнатой с девицей внутри, его квартира в пятиэтажном доме», — ничего не мог он понять, но осознавал, что уже забывает детали недавно увиденного и пережитого. Имени своего он так и не вспомнил. Вот и брел он медленно по дорожке, одолеваемый сомнениями и теряющийся в воспоминаниях. Никакого оружия у него не было, ни меча-бастарда, ни кинжала, ни раздражительно болтающегося и лягающегося колчана со стрелами. Одет он был в костюм черного цвета, явно дорогой, в белую сорочку с лиловым галстуком, а обувью ему служили стильные кожаные туфли, тоже не из дешевых, под стать костюму. Летом в таком наряде человеку приходилось бы мучиться от жары, но молодой человек в костюме ее не ощущал и не испытывал дискомфорт. Возможно, его спасала тень от фруктовых деревьев, ароматы которых он также не замечал. Сам он не думал ни о жаре, ни о запахах. Мысли его тревожные были о другом.