Представляю свой рассказ в четырех частях «Поступью во мраке» (отрывок из книги «Числа»).

Часть 1. ХУСКАРЛ

         Белые поля, покрытые алыми пятнами, — такими с детства он помнил эти земли. Вот и теперь они являли собой подобное зрелище. Безжизненные тела в замерзших лужах успевшей растопить снег крови, — куда ни глянь, — все одно повсюду. Следы прошедшей здесь битвы обнаруживали себя еще издали: многочисленные вороньи стаи не кружились над мертвыми телами, они уже пировали ими; исходящий от гниющей плоти лежавших на снегу воинов смрад, ослабленный из-за мороза, не был столь сильным и резким, но ощущался как сладкий привкус неизбежности, и, словно убаюкивая, предлагал остаться, уподобившись здесь убиенным.

         Но Он все брел вперед. Вперед, — словно находился в бреду, не понимая куда ступает. Брел, спотыкаясь о тела, не поддаваясь убаюкивающему смраду, не обращая внимания на громкий и продолжительный гвалт ворон, явно возмущенных его живой подвижностью. Так делал Он шаг за шагом, медленной поступью, с неприязнью пересекая раздражающую все его пять чувств местность. Его глаза наблюдали мерзость, нос ощущал ее запах, уши слышали противное карканье вокруг и повсюду, на языке стоял привкус горечи, а кожа ощущала покалывание то ли от мороза, то ли от страха, — различить это Он даже не пытался.

         Он выжил, хотя и не помнил как. И, возможно, только лишь один и выжил. Этого Он не знал, а мысли путались, не давая сосредоточиться, определиться в своих целях и вспомнить. Вспомнить — Он даже этого не мог. Точно не знал, участвовал ли вообще в этой битве и как сюда попал. Вглядываясь в лица покойников, Он их не узнавал. Мертвые незнакомцы и только. И лишь одна долгая ясная мысль, обволакивающая его как воспоминание, напоминала о том, что Он здесь уже бывал, а сейчас ищет здесь что-то, или, скорее кого-то, и что где-то впереди есть одно место, где ему непременно надо оказаться, и именно там он найдет что ищет.

         На снегу виднелись более свежие, нежели сама битва, следы. Здесь побывали и сапоги, и сани, и присутствуют следы волочения. Все эти признаки явно свидетельствуют о мародерах, растаскивающих личный скарб и оружие уже беспомощных хозяев. И  правда, Он увидел здесь множество тел мужчин, женщин, и даже лошадей, а вот оружия практически не наблюдал. У самого же у него за спиной поверх кольчуги располагался полуторный  меч-бастард, а за поясом висел кинжал. Кажется, должен был быть еще и лук, так как у правого боку не прочно держался, болтаясь с каждым шагом, колчан с несколькими стрелами. Но лука не было. Он не помнил, где оставил его, Он и о себе мало что помнил.

         И вот наконец вся эта угнетающая картина осталась позади. Оказалось, что все это время Он поднимался на холм, на склоне которого и произошло основное сражение. Дальше, уже наверху холма пред ним предстала белая пелена, скрывшая собой абсолютно все. Но она была только впереди, а не позади. Он обернулся и уже сверху вниз посмотрел на следы битвы, как на картину, написанную мастером. За побоищем его взору предстало замерзшее у берегов море. Оно надолго приковало к себе его взгляд. И, вглядываясь в бушующие вдалеке воды, Он увидел севший на мель корабль с уже сковавшими его борта льдинами. Рангоут почему то был поврежден: грот-мачта, переломившись пополам и свесившись за борт, также вмерзла в лед. Лохмотья парусов на ней напоминали развешенную на бельевой веревке свежевыстиранную одежду. Паруса на уцелевших мачтах были подняты. А Он все смотрел на судно и, казалось, уже был готов вспомнить его название. И в этот миг на него снизошло озарение: прибыл он сюда именно с этого корабля, и ищет в этих заснеженных землях своего ярла, а сам он его хускарл. Ему двадцать восемь лет, а имя… имя… На миг молодой человек застыл в этом воспоминании, но большего вспомнить не сумел.

         Развернувшись, он увидел, что пелены больше нет, а над соседним холмом возвышается покосившаяся башня. Хускарл вспомнил ее, он бывал здесь раньше и ему определенно необходимо было войти в эту башню. Для этого он здесь.

         Спустившись с обратной стороны холма, хускарл направился к холму следующему. Там среди множества таких же возвышенностей он увидел извивающийся ручей, не обросший льдом. Поднимаясь все выше и выше, он ощущал как усиливается ветер, как его порывы взъерошили на голове кудрявые волосы, а его самого безрезультатно попытались сбросить  вниз. Удержавшись на ногах, он осмотрелся по сторонам и понял, что наблюдает ни ручей, а самую настоящую горную реку с сильным течением и каменистыми перекатами, впадающую в море.

         Вскоре молодой человек очутился на вершине холма и у основания покосившейся башни. Дверь в башню оказалась незапертой. За ней была только лишь витая лестница, уходящая куда-то очень высоко. Подниматься по бесконечным ее ступеням хускарлу было утомительно, особенно его раздражал болтающийся сбоку и лягающийся колчан со стрелами. Но он не додумался до того, чтобы снять его и понести в руках или оставить за ненадобностью. Куда более его беспокоила темнота. Кромешная тьма практически полностью царила в той башне. Факелы, развешенные у входа и через каждые двадцать три ступени на стене башни, давно уже погасли. Зажечь их парню было нечем. Повыше в стене имелась брешь, а далее еще одна. И тонкие лучики света просачивались сквозь них, едва-едва освещая герою путь. Так и поднимался он поступью во мраке с усталостью и раздражением все выше по ступеням винтовой лестницы.

         Наконец он увидел ровную площадку и дверь в башенной стене. А после лестничного пролета ступени поднимались дальше ввысь. Хускарл подошел к двери, коснувшись затвора, вдруг вспомнил он… одно лишь слово, которое и было именем корабля. «Аделина», — произнес он вслух и открыл дверь. Вспышка света заставила его отпрянуть. А после того как свет проник и разошелся по башне, парень увидел Ее. Юную деву  узрели его уставшие очи. Деву с длинными золотыми волосами, от которых и исходил тот яркий свет. Внезапно дверь между ними сама захлопнулась. Хускарл не сумел открыть ее вновь. Дверь скрыла за собой прекрасную деву, но подаренный ею свет остался в башне. Теперь здесь было светло. Витязь с корабля «Аделина» взял в руки свой полуторный меч и стал наносить удар за ударом по закрытой двери. Он рвался к той, чье имя только что произнес.