Чего на этом свете вы боитесь больше всего? Я скажу чего боюсь сам. Больше всего я боюсь разочаровываться в людях. Новые разочарования угнетают и уничтожают меня, они разрывают на части мои душу и веру в людей.

         Тактичность — ни моя добродетель. Человек я трезвомыслящий, грамотный и даже мудрый. Но за словом в карман не лезу, ибо и не каждый поймёт красивых и умных изречений. Пусть даже остроумие моё кому то может быть непонятным, но ничего лишнего я не говорю. И когда требует ситуация, говорю что думаю. И неважно как это звучит или выглядит. Да, и по морде врезать могу первым. А почему нет, если человека необходимо утихомирить, усмирить его пыл, или от него защитить другого человека (защитить от угрозы физической или оскорблений).

         Но сейчас у меня опускаются руки и не нахожу я слов. Да и не хочется совсем ничего говорить. Не хочется ругаться и посыпать голову пеплом. Должен признаться, что снова разочарован. Причём весьма сильно разочарован. Потому как мою дружбу оценили деньгами. Оценили в триста долларов. В жалкие три сотни грёбаных американских долларов. Меня предали и обманули ради моих же денег. И сделал это человек, с которым мы знакомы десять лет, а вторую половину из них и до недавних пор я считал его своим другом, даже соратником. Знаю точно, что это было взаимно. Но теперь этого нет, оно рухнуло в одночасье. Друг оказался мошенником. А ведь ещё совсем недавно он сам так радовался нашей дружбе, но решился её обменять на бумажки.

         Так какова цена дружбы? Выходит, что моя стоит очень мало. А ведь в последние годы так много людей вокруг стремятся со мной подружиться. Меня приглашают на различные праздники и мероприятия, меня угощают, моим мнением дорожат, соперничества со мной желают, мне безвозмездно предлагают помощь, меня рисуют на календарях, меня ждут, меня слушают и просят совета, и даже при наличии выбора, ко мне идут учиться. И ведь дело лишь частично в моей профессиональной деятельности. Просто на самом деле хорошие люди видят, что я не гандон. А ведь это сближает. Теперь у меня много хороших и надёжных друзей. Много, но на одного стало меньше.

         Мне не жалко этих бумажек, мне было обидно снова разочароваться. На днях в разговоре в компании напомнил себе, что уже скоро достигну возраста Христа. А значит, должен научиться прощать. Но можно ли простить всех? Я наверное этого хочу, но у меня не выходит. Хочу, чтобы кое кто навсегда забыл обо мне и, главное, — отпустил. Ибо устал я одновременно любить и ненавидеть.