Трофейный карабин приятно холодит руки. При свете лампады глаза наслаждаются изысканным оружием, привезенным сюда из Европы. Мастер поработал на славу, а бывший владелец не уберег, впрочем, как и свою жизнь. В твердых руках да под стать опытному и зоркому глазу выпущенная из такого мушкета пуля, разит наповал. Теперь эта дорогущая и редкая в Новом Свете вещица послужит Реджинальду Колхауну. Уже послужила. И совсем скоро послужит вновь. Ждать осталось недолго. Надо снова сверить время: вот они серебряные карманные часы, еще один трофей — работа наемным убийцей приносит не только песо и дублоны, но дополнительно еще и ценные призы. И чем богаче жертва, тем менее ценными становятся призы. Аристократы носят при себе лишь украшения, кошели с деньгами и часы подобные этим. Ох, сколько же их было этих напыщенных хлыщей в размалеванных камзолах и париках! Убивать таких очень весело, особенно, когда для того чтобы к ним подобраться поближе, сперва необходимо ликвидировать их охрану, да еще таким образом, чтобы будущая жертва это увидела и начала паниковать да истошно кричать, прося о пощаде. А вот с искателями приключений, да интриганами-авантюристами приходится куда сложнее. Их необходимо выслеживать, подстерегать в засаде, а после незаметно ретироваться, им нужно устраивать ловушки. Ведь среди них встречаются довольно-таки умелые охотники и отчаянные бретеры, которые не боятся прямого контакта с врагом. Но и призы с них куда изящнее и ценнее, а главное то, что их можно использовать в своей последующей работе. Чего только стоит сей трофей, взятый с трупа того плантатора, опального испанского гранда, которому не сиделось на месте! Из-за своих грешков он лишился всего, но сохранил имеющееся в распоряжении роскошное оружие и кое-какие сбережения. За его голову платили хорошие деньги и Реджинальду Колхауну пришлось долго повозиться прежде чем пронзить отступника своей пламенной шпагой — фламбергом. Безусловно противник заслужил пикового туза. Да, с ней, со шпагой, Реджинальд Колхаун обращается вполне искусно, и она для него пусть и ни как родная дочь, но как падчерица уж точно. И все же пользуется он ей редко, ведь ему по душе более тяжелое оружие — двуручные или полуторные мечи. Но в этих местах они не в моде, да и неудобны в данной работе, поэтому приходится носить при себе шпагу. Но ничего, совсем скоро у Реджинальда Колхауна появится истинное оружие шотландцев — палаш. С ним то он станет еще опаснее! Заказ уже сделан: из двуручного клеймора знакомый оружейник в Глазго изготовит палаш, после чего его привезут из Европы. Но все же куда более Реджинальд Колхаун тяготеет к огнестрельному оружию. С десяти ярдов он легко попадает в муху, а с двадцати — в беличий глаз, хотя, — после выстрела в этом фарше уже не разобрать. А человек то гораздо больше белки — в человека стрелять проще. Сложнее всего, но это и есть самый настоящий азарт, после совершенного убийства приблизиться к свежему трупу, чтобы обчистить карманы, присвоить себе понравившееся оружие и оставить свою метку — игральную карту. Каждая жертва, кроме дикарей, разумеется, получает свою карту. И чем сложнее работа, тем выше карта для жертвы. А работы у Реджинальда Колхауна было много и карт со всей колоды осталось только две, дама да король. И уже совсем скоро останется последняя карта. Придется открывать новую колоду, ха-ха-ха! Одни считают Реджинальда Колхауна безмозглым тупицей, другие считают его безумцем или кровожадным злодеем, и никто —  отчаянным храбрецом. В одиночку шотландцу тяжело выжить на Карибах, здесь не найти даже хорошего виски, но Реджинальд Колхаун уже пережил многих и переживет всех остальных!

         И вот теперь вместе с деньгами отобранный у испанца карабин заменил старенький фитильный мушкет. После того дела совсем не хотелось браться за новую работу, ведь призовых денег вполне хватало на выпивку и шлюх, на веселый и непринужденный отдых в течение длительного времени. Но Реджинальду Колхауну уже надоело поддерживать форму в тренировках, отстреливая краснокожих дикарей. Много их пало замертво, пока он пристреливал свой трофейный карабин, много их пало, пока он развлекался от нечего делать. Они же язычники эти дикари — кто их считает?! Пуля и та дороже нескольких их жизней. А для этой работы не нужно никуда переезжать — дом жертвы рядом, потому стоило за нее взяться.

         Положив карманные часы рядом у окна, он стал всматриваться сквозь ставни, правой рукой держа при этом карабин опущенным на пол прикладом. Жертву он увидит уже через две минуты. Что за странная точность — заказчик уверял, что будущая жертва появится в окне напротив ровно в четыре часа утра. Что за удовольствие совершать прогулки в такое время? Ни имени, ни титула, ни пола, ни расы или национальной принадлежности, — о жертве вообще ничего не известно кроме того, что он или она должна появиться в этом чертовом окне в четыре часа утра! Да и с заказчиком ранее знаться не приходилось — какой-то мутный тип подсел к Реджинальду Колхауну за столик в таверне Белиза. Ах да, известно еще кое-что: заказчик заранее снял на всю ночь эту комнату у хозяина дома, а за уже скорую смерть человека в доме напротив он заплатит Реджинальду Колхауну очень и очень большие деньги! И предпоследняя из колоды карта для этой жертвы уже припасена. А если мутный тип обманет Реджинальда Колхауна, тогда именно ему и достанется последняя карта из колоды!

         Несколькими днями ранее испанский капитан Себастьян де Руис в каюте своего фрегата «Покаяние» разглядывал большой золотой самородок и изучал судовой журнал некоего английского пирата Джорджа Гордона. В это же время команда «Покояния» перетаскивала с захваченного пиратского шлюпа в трюмы испанского военного фрегата не малое количество бочек с ромом и переносила найденные в рундуках золотые самородки, коих нашлось не много. Никто из испанцев до этого дня и слухом не слыхивал ни о Джордже Гордоне с его командой, ни о его шлюпе «Месть». Да и воевать с ним и брать судно на абордаж даже не пришлось — кораблем-призраком дрейфовало оно в море, покинутое командой. На борту не было ни души. Испанцы отыскали лишь ром, немного золота, всякий хлам, связку ключей да судовой журнал в капитанской каюте. Из него де Руис узнал, что золота у пиратов изначально было гораздо больше и оно украденное у индейцев было поделено между командой. Из записей он сделал вывод о том, что по всей видимости, во время стоянки в Белизе пираты успели прогулять награбленное или попрятать его в тайниках на суше. Но Гордон слишком многое доверял бумаге и в судовом журнале указал конкретное место, где вместе с некой бесценной индейской реликвией спрятал свою долю, — в комоде на втором этаже его дома на окраине Белиза. В судовом журнале также имелся план и расположение подземного хода, ведущего из дома за городские ворота. Таким образом пират имел возможность пробираться к себе незамеченным. В последних записях в судовом журнале с корабля «Месть» Себасьян де Руис прочел как Джордж Гордон раскаивается в недавно содеянном им и его людьми святотатстве — разграблении священного индейского храма и похищения с алтаря золотого идола. Он считал, что именно этот поступок и стал причиной всех бед «Мести», что отныне корабль проклят и индейская магия покарает его. После надругательства над индейским храмом, «Месть» вернулась в Белиз, что находится неподалеку. А вскоре после отплытия на юг всю команду свалила лихорадка, матросы один за другим в беспамятстве прыгали за борт. Последними словами, оставленными Гордоном в судовом журнале, были: «Нужно вернуть идол на место… Теперь они все сошли с ума, они выпрыгивают за борт… И скоро настанет мой черед, так как мне не успеть вернуть идол в храм...».

         Благородный испанский идальго не придал значения записям, оставленным покойником. Сам то он уже достаточно длительное время имеет дело с индейцами и наслышан об их магии, даже держал в руках некоторые заговоренные амулеты, где-то в глубине души верит в существование необъяснимой силы индейских шаманов и колдунов, но католическая вера и положение в обществе не позволяют ему распространяться и даже думать о таких вещах. К тому же, это помешало бы ему в его службе. Верить же пирату так и вовсе стыдно.

         Англо-пиратский шлюп был подожжен, а испанский фрегат двинулся в сторону Кубы. Посетить убежище Гордона де Руис планировал несколько позже, сперва необходимо было доставить груз в Гавану. Но до Кубы фрегат так и не добрался. Команду охватила лихорадка, в считанные часы треть матросов и солдат «Покаяния» была охвачена какой-то странной хворью. Индейцы же, находившееся в трюме фрегата в качестве пленников и будущих рабов, были здоровы, никто из них не заболел. Работа негодяя Себастьяна де Руиса и подчиненных ему людей заключалась в том, что они обманным путем делали индейцев своими должниками и в связи с этим заманивали их на корабль, чтобы доставить в место, где они могли бы отработать долг.  Назад в свои становища индейцы уже не возвращались, они становились рабами.

         Капитан «Покаяния» считал, что причина болезни команды в роме, видимо, он был кем-то отравлен. Но когда первые из заболевших начали выбрасываться за борт, Себастьян де Руис вынужден был принять хоть какие-то меры. Хотя и неохотно, но он поверил в то, что проклятие, описанное Гордоном в судовом журнале, существует. Жажда золота не ослепляла его также сильно как многих других его соотечественников и вначале он приказал выбросить за борт все найденное золото. Но это не помогло. Решено было взять курс на запад на полуостров. Капитан понял, что следует пробраться в логово покойного пирата, отыскать там индейский идол и вернуть его в храм, — благо описание нужного маршрута содержится все в том же судовом журнале с «Мести», и само место расположения храма совсем недалеко от планируемой для высадки бухты.

         И вот Себастьян де Руис пробирается по длинным и узким коридорам подземелья. Он один, вооружен рапирой с эфесом типа бильбо, висящей у левого бедра, у правого бедра — пистолем, а также факелом в правой руке. Неизвестно о чем думает он в эти минуты, ведь в отличии от Реджинальда Колхауна не имеет привычки говорить с самим собой. Вскоре коридоры приведут его к запертой двери. Но при себе есть связка ключей, среди прочих вещей обнаруженных в каюте Джорджа Гордона. Один из этих ключей обязательно подойдет к замку. Спустя мгновения де Руис осторожно обыскивает дом, надеясь, что он в нем один. Вскоре он в этом убеждается. Гордон был неряшлив — всюду разбросаны пустые бутылки из под вина и рома. Вот спальня на втором этаже, а вот комод у окна. Он заперт, но открыть его одним из ключей не составляет труда. Внутри с десяток самородков и, вот это да, что за красота, — золотой индейский идол! Внезапная вспышка света в его последний миг ослепила де Руиса — идол в руке невероятным образом засиял. И тот час же выстрел. Откуда? Испанский идальго не успел ничего сообразить. Резкая боль. Темнота. Пустота.

         Его тело обнаружат ни сразу. Ни золота, ни идола не окажется рядом. Лишь смертельная рана от пули на изуродованном лице с выжженными глазами, личное оружие и игральная карта с дамой червей, зажатая в пальцах руки. А в комнате дома напротив по утру обнаружен мертвым известный многим поселенцам шотландский убийца. Его выжженные глаза, искривленное от ужаса и боли лицо свидетельствуют о том, что он умер в муках. При нем найдены довольно изящные карабин и фламберг, карманные часы, стрелки которых замерли на четырех, а также зажатый в пальцах король червей — последняя из его колоды игральная карта.

         А тем временем мутный тип из таверны Белиза вместе с группой индейцев вырезают остатки команды «Покаяния» и освобождают заключенных в его трюме индейцев из другого племени. Корабль захвачен! Теперь у него новый капитан! Но это уже совсем другая история...